— С каким настроем едете в Лондон?

 — Наша команда в Лондон едет побеждать и брать от предстоящих Олимпийских игр максимум. У нас в сборной вторые-третьи места не считаются. Поэтому все, кроме золота, мы будем считать поражением. Возможно, Федерация борьбы возлагает определенные надежды на меня и Абдусалама Гадисова, потому что полутяжелая и тяжелая категории считаются наиболее престижными. Плюс мы с Абдусаламом в последнее время показывали достаточно стабильные результаты. Но Олимпиада порой преподносит сюрпризы, и моя задача — выложиться на полную мощность и сделать все зависящее для победы.

 — В курсе, что в случае победы на этих Играх вы можете вернуться одним из самых богатых спортсменов России?

 — А почему я? Удивили...

 — Потому что ни Федерация борьбы, ни субъекты России, которые вы представляете, не скупятся на призовые для своих победителей.

 — Если честно, пока не думаю об этом. Потому что, если заранее считать гонорары, можно просто-напросто перегореть. Сейчас для меня главное — достойно выступить и оправдать возлагаемые на меня надежды. На данный момент деньги не считаю. Конечно, на родине нас никогда не обижали. Спонсоры, которые есть у нас в Дагестане, в лице Сагида Муртазалиева, Омара Муртазалиева и Андрея Силецкого всегда нам помогали. Поэтому о деньгах мы даже не думаем, знаем, что в случае победы нас не забудут.

 — Да, такое действительно было. Но, если подобные моменты не выкидывать из головы и не стараться забыть, ими можно жить до конца жизни и все свои возможные неудачи списывать на них. Говорить, что не получилось, потому что в моей жизни были трудности, поэтому я чего-то не смог, не добился... Чтобы идти дальше, все эти неприятные воспоминания из головы нужно выкидывать и жить следующим днем.

 — Не пытались расследовать ту ситуацию и найти, кто виновен?

 — Если честно, не видел смысла расследовать, что-то искать, выискивать. Это не узнается никогда. Я отпустил ситуацию, живу без оглядки назад. Жизнь сама расставит все по своим местам, как и должно быть. Я пережил этот трудный момент и все неприятные ощущения, который были с ним связаны. Мне удалось перебороть себя и начать заново тренироваться, идти дальше. Это был определенный жизненный опыт. Та ситуация с отравлением заставила меня собраться, и, если так можно выразиться, благодаря ей мне будет проще пережить какие-то сложные моменты в дальнейшем.

 — Я и до этого мог расставить приоритеты, что для меня важно, а что нет. Просто то отравление все это укрепило. Может, без этого инцидента я бы не стал относиться ко многим вещам более серьезно.

 — Вы действительно тогда хотели завершить карьеру?

 — Да, и в первую очередь это было связано с медицинскими показателями. Врачи говорили мне, что навряд ли что-то выйдет. После отравления ртутью у меня была тяжелая интоксикация, различные нарушения. Но мне хотелось доказать самому себе в первую очередь, что все возможно и что меня не сломят даже такие трудности. Но организм был настолько ослаблен и не способен переносить такие нагрузки, что в каких-то моментах я думал оставить борьбу. Было очень тяжело восстанавливаться, начинать тренироваться... Но я поборол себя, и, потренировавшись какое-то время, я увидел, что начался прогресс. Я восстанавливался в закрытом режиме, отключился от всего. Меня не интересовало, кто надеялся на то, что я вернусь, кто делал на меня ставки. Старался вообще не думать об этом. Но от разных людей доходили слухи, что многие считали, что я вряд ли восстановлюсь и смогу бороться дальше. Но я не обращал на это внимания. И у меня получилось вернуться и доказать, как эти люди заблуждались.

 — Сердце мое — это Дагестан, а душа — Кабардино-Балкария. В случае победы в первую очередь я, признаться, подумаю о Дагестане и подниму его флаг. Ведь именно благодаря этой республике сегодня я еду на Олимпийские игры, она дала мне все, что я сейчас имею. Я приехал в Дагестан один из Кабардино-Балкарии, в которой родился, в 14 лет. Все свое воспитание я получил именно здесь. Я рос и жил в семье своего первого тренера Ханкалы Гаджимагомедова, а также Магомеда Гусейнова и был для всех как родной. И со стороны руководства, и со стороны сборной и всех, кто меня окружал, были созданы все условия, чтобы я никогда не подумал, что я там чужой. Очень благодарен за все. Но и о своих корнях забывать никогда нельзя. Я всегда буду помнить, что я кабардинец, а как личность состоялся в Дагестане.

 — Живя в Дагестане столько времени, вы заговорили на каком-то из их диалектов?

 — Я больше соприкасался с аварцами, даже когда жил у Гаджимагомедова, рос именно в аварской семье. Некоторые диалекты могу различить и понять. Но свободно говорить не получается, там язык сломаешь. Абдусалам Гадисов, к примеру, часто перебрасывается со мной фразами на аварском. И в сборной Дагестана такое бывает, только там одним аварским диалектом не ограничивается. Что-то я ответить, конечно, могу.

 — Сейчас вообще не приходится. Теперь мне достаточно просто соблюдать диету и правильное соотношение калорий. Я раньше начинал сгонять вес дней за десять до начала соревнований. Так в основном делают все борцы. Безусловно, это безумно сложно не есть на протяжении стольких дней, но действенно. И мне такая методика помогала, пока я не оступился на чемпионате мира в Стамбуле. На последнюю пятую схватку меня просто не хватило, я не успел восстановиться после сгонки веса окончательно. Это подтолкнуло к мысле о том, что мне нужна какая-то специальная диета. После этого я поехал к штангистам, и один из тренеров — Махты Маккаев — разработал для меня метод тренировок, чтобы я не потерял силу и выносливость и в то же время подсушился. Мы по этому методу работали, а сейчас я просто поддерживаю форму. Благодаря этому у меня очень сильно поменялась структура тела.

Источник: http://izvestia.ru